РБК: Телеканал РБК продолжает работу в рамках Восточного экономического форума, у нас в студии Министр экономического развития России Максим Решетников. Максим Геннадьевич, здравствуйте!
М.Г. Решетников: Здравствуйте!
РБК: Спасибо огромное, что нашли время, пришли. Полгода специальной военной операции, полгода беспрецедентного объема санкции, давление и так далее. Все-таки мы с вами это обсуждали, но довольно коротко, на Питерском экономическом форуме, Россия переживает какую-то структурную перестройку, или это развитие некоторых процессов торможения другой , или мы увидим экономику в совершенно новом виде?
М.Г. Решетников: Нет, ну, безусловно, то, что происходит, то, что нам еще предстоит, – это такая достаточно серьезная трансформация экономики, изменение структуры экономики, увеличение веса одних отраслей, в первую очередь ориентированных на внутренний спрос, сокращение веса других отраслей, многие из которых экспортные, которые сейчас ищут новые рынки. Но не факт, что в таком объеме эти рынки будут найдены, могут затормозиться новые инвестиционные проекты в таких отраслях. Но наша задача в данном случае – помочь этой переориентации, с одной стороны, а с другой стороны, увидеть эти новые точки роста и максимально на них сосредоточиться. Вот, например, здесь, на ВЭФе, одна из таких ключевых тем – это туризм, госсовет по туризму, два дня уже коллеги работали, есть конкретные предложения. Мы видим гигантский неудовлетворенный внутренний спрос.
Мы понимаем, что нужно вкладываться в предложение, в новый номерной фонд, в новую инфраструктуру, места привлечения туристов и так далее. Это одна из тех точек роста, которая точно вполне очевидна, то, чем мы занимались в последние 2 года, поэтому мы не с нуля к этой ситуации подошли. Есть нацпроект, есть работающие механизмы, та точка, куда можно добавить ресурсов сейчас и как можно быстрее создать эту инфраструктуру, но тем не менее это потребует времени. Потому что это и гостиницы, и курорты новые, это все-таки требует времени, грамотного подхода. Но это не единственное направление; есть еще обрабатывающая промышленность. Вы знаете, сейчас Правительство много программ обсуждает и принимает решение. Это авиастроение, транспортное машиностроение, автомобилестроение, «Энергомаш», станкостроение, микроэлектроника и так далее. Поэтому нет, этот процесс пошел, он займет время, это не завтра, не послезавтра все случится.
У нас очень жизнеспособная экономика, у нас хорошие предприниматели, активные, пережившие не один кризис. У нас очень сильный директорат, очень сильный менеджмент на предприятиях, я много езжу, в том числе по регионам, мы всегда стараемся по максимуму предприятия посетить: и крупные, и малые, и в разных отраслях, и так далее. Нигде не видим уныния, где-то меньше затронула текущая ситуация, где-то даже говорят, что «нас почти не затронула», где-то серьезно затронула, где-то обрыв цепочек поставок оборудования, нет комплектующих и так далее. Но все ищут, многие уже что-то нашли, как это ни странно, много находят российское оборудование или оборудование евразийское, на которое до этого внимания не обращали. Конечно, что-то заменяют китайскими , продукцией из Юго-Восточной Азии. В общем, идет такой достаточно активный процесс перестройки.
РБК: Где Вы видите торможения инвестпроекта наиболее существенно ? Потому что да, все очень по-разному проходят. Действительно, крупные промышленные гиганты, недропользователи чувствуют себя неплохо. Да, они перестраиваются, с проблемами определенными, но работа идет. Есть где-то серьезные изменения?
М.Г. Решетников: Это, как правило, те отрасли, те сферы, которые были серьезно ориентированы, например, на европейские рынки (самый яркий пример – деревопереработка, особенно северо-запад , или металлургия, которая в больших объемах шла туда). Есть отрасли, которые столкнулись с обрывом поставок комплектующих, в первую очередь автопром, который, понятно, базировался на западных платформах, был встроен глобально в большие кооперационные цепочки и сейчас вынужден заново проходить, и достаточно ускоренно, тот путь, которым многие годы шел. Но это понятные задачи, это понятные вызовы, над ними работают, есть команды. Это совсем другой автопром, нежели тот, который был в начале двухтысячных: есть команды, люди умеют работать, есть персонал, другая производительность труда, оптимизированные во многом мощности производственные, хотя, в общем, автопром у нас и до всех этих событий был несколько переразмерен . Дело в том, что эта ситуация обострила какие-то проблемы, которые и так были, но медленно решались, откладывались на завтра и так далее, а сейчас уже на завтра ничего откладывать нельзя. Поэтому всеми этими вопросами и бизнес, и Правительство, и регионы занимаются.
РБК: А сознательно какие-то свои задачи, задачи своей команды откладываете, может быть, не на завтра, а вот просто на будущее, как-то приоритеты за эти полгода работы изменились? Может быть, какие-то KPI, какие-то ориентиры по нацпроектам смещают стратегические? Это все-таки другая экономическая реальность, другие вызовы, нежели те, что планировались 2–3 года назад.
М.Г. Решетников: Если говорить о текущей работе, то понятно, что с февраля приоритеты поменялись, была задача максимально запустить процесс адаптации, помочь импорту, инициировать антикризисные программы, предотвратить сжатие в том числе и денежной массы, сжатие кредитования в экономике. Поэтому очень интенсивно работали вместе с отраслевыми министерствами, вместе с Минфином и Центральным банком под руководством Правительства. Постоянно все эти вещи проходили , у нас есть комиссия, вы знаете, и так далее. В общем, все понятно, идет такая интенсивная работа. Что отложили мы в этот период? Конечно, что-то отложили, были какие-то системные вещи, которыми планировали позаниматься, было много задумок, которые пришлось отодвинуть на какой-то период.
Если говорить более глобально, про национальные цели, про национальные проекты, то нет, ничего не свернуто, мы продолжаем на сегодняшний момент, исходим из того, что сами эти проекты поддерживают экономику. Если говорить о каких-то показателях, значениях, конечно, что-то изменится, конечно, потребуется уточнить так называемые графики достижения национальных целей и так далее. Но сказать, какой конкретно график, наверное, можно будет чуть попозже, мы сейчас финализируем прогноз социально-экономического развития, ну или, вернее, уже финализировали. Сейчас будем его обсуждать на бюджетной комиссии в ближайшие недели, потом в Правительстве, потом будем представлять в Госдуму, и это даст нам конструкцию, от которой мы сможем отталкиваться.
РБК: Стратегия низкоуглеродного развития до 2050 года, что с ней происходит? Много разговоров, в том числе в рамках этого форума, о том, что опять у нас во главе угла экология, климатический проект и так далее, может, все это на паузу поставить, может, есть сейчас более насущное, что называется, закатать рукава – и в операционные процессы?
М.Г. Решетников: Как раз сейчас будем обсуждать, но дело в том, что сама по себе климатическая повестка – это мощный технологический драйвер. Надо понимать, что есть общепланетарная проблема, и она никуда не девается от всех этих событий. Идет потепление, климат меняется, где-то похолодание, в общем, все неравномерно. И это глобальная цель, от которой человечество не отмахнется, этим надо заниматься, это первое. Второй момент, мы понимаем, что возобновление диалога рано или поздно произойдет, скорее всего на каких-то таких темах, поэтому нам надо быть к этому готовыми, и нам важно не упустить сейчас время. Третий момент, то, с чего я начал, –технологическая повестка; ускоренное повышение эффективности, в том числе энергоэффективности, развитие альтернативной энергетики, отказ от широкого использования углеводородов, – все это происходит, более того, тоже не надо здесь упускать из виду, что высокие цены на газ, на нефть в Европе и расконсервация в том числе и угольных станций явление временное. Скорее всего, в результате увеличатся как раз инвестиции в ту самую альтернативную энергетику. Помимо того, что диверсификация поставщиков и так далее, то есть это имеет на нас долгосрочное влияние, мы должны это видеть и учитывать, поэтому мы решили не откладывать нашу климатическую повестку в долгий ящик, мы движемся так, как запланировали. Мы изначально планировали очень разумное движение. Мы, с одной стороны, вырабатываем свои модели управления, собираем отчетность, запускаем модель мониторинга атмосферы на базе российской науки, специальный проект есть. Параллельно с этим реализуем здесь, на Дальнем Востоке, Сахалинский эксперимент с плотированием . С 1 сентября заработал реестр углеродных единиц, началась уже верификация проектов и так далее.
То есть мы создаем все возможности для бизнеса, но мы идем в режиме неналожения дополнительных затрат на бизнес, с тем чтобы сейчас, когда цена, себестоимость и так далее находятся под пристальным вниманием, бизнес не чувствовал угрозу, нам это очень важно. Мы с бизнесом ведем постоянный диалог, но в то же время и бизнес сам не отказывается от климатической повестки. Вот что, наверное, важно понимать.
РБК: Действительно, важно, если все-таки возвращаться к макроэкономическим показателям, я многим экономистам этот вопрос задавал. Интересно ваше мнение. Вообще макроэкономическое прогнозирование в нынешней ситуации характеризуется колоссальной неопределенностью, огромным количеством вызовов . Устали все это повторять. Оно насколько возможно вообще, исходя из каких макроэкономических прогнозов, Вы строите свою работу?
М.Г. Решетников: Прогноз – это всегда функция от предпосылок, и здесь важно два момента.
Первый – понимаешь ли ты все сценарии, которые есть, и второй – понимаешь ли ты, что ты будешь делать при том или ином сценарии. И поэтому наше прогнозирование – это не попытка угадать, это бессмысленно, это попытка, и не только попытка, дать формирование линейки сценариев – хороший сценарий, сценарий базовый, плюс-минус отклонения, сценарий консервативный, когда все может быть плохо, и что мы в этом случае будем делать, и как повлиять, чтобы даже при консервативном, например, сценарии мы вышли на базовую траекторию, что дополнительно сделать и насколько выжать максимум из тех предпосылок, которые складываются, что мы должны делать в любом случае. Поэтому мы ровно так это и планируем, в целом, наш прогноз достаточно неоптимистичный, но не исходит из того, что все страхи мира реализуются в один момент.
РБК: Почему Вы склоняетесь к 2023–2024 годам?
М.Г. Решетников: Собственно говоря, оценка по 2022 году наша известна – 2,9 %, по следующему году то, что мы сейчас увидим, это спад до 0,9 процента.
И начиная с 2024 года восстановительный рост и потом выход на траекторию роста, поэтому траектория понятна. Она стала существенно лучше по итогам последних 2–3 месяцев. Это связано в том числе и с тем, как мы проходим текущий кризис, с принятыми мерами, с антикризисным планом и с активными, решительными мерами Центрального банка, совместной работой, с реакцией нашей экономики, нашего бизнеса.
Все-таки мы системно недооцениваем жизнеспособность той экономики, которую мы за 20 лет построили. Это действительно эффективная, живая и рыночная в целом экономика. И это то, что сейчас позволяет нам улучшать прогнозы.
РБК: Рыночная… рост гравитации государства продолжается, в принципе это понятно в нынешних условиях. Вас не пугает этот рост сейчас?
Решетников М.Г.: Вы знаете…
РБК: Вы сами сказали слово «рыночная».
Решетников М.Г.: Да. Есть, наверное, два момента. Первое, в такие периоды роль государства всегда возрастает, потому что мы будем все равно смягчать бюджетную политику неизбежно, мы будем вкладывать деньги и финансировать отрасли, которые приоритетны, но очень важно, чтобы государство не делало это в одиночку, а максимально привлекало частный бизнес, потому что везде, где мы совершили большие прорывы – телеком, тот же туризм, который сейчас активно развивается, – везде в основе лежал частный бизнес. Поэтому нам важно это помнить. Там, где мы реализуем государственные программы, исключительно опираясь на государственные компании – ГУПы, МУПы, стопроцентные ООО и так далее, – везде все идет очень сложно. Да, в ряде случаев бывают талантливые менеджеры, их немало, которые это все вытаскивают, но очень часто это вопреки, а не благодаря. Поэтому этот баланс частного и государственного очень важно поддерживать, и Правительство это хорошо понимает. Ценность частной экономики – это то, что признается, но, мне кажется, то, как мы сейчас прошли этот период, вы видите, насколько мы аккуратно относимся к созданным институтам, частной собственности, ценообразованию, свободе ценообразования, образованию конкуренции и так далее.
Все-таки при большой массе, скажем так, искушений многих из них удалось избежать.
РБК: И это не может не радовать. Глава Правительства Михаил Мишустин заявил, что экономика России и финансового рынка нуждается в серьезной донастройке, необходимы некоторые, по его словам, механизмы насыщения ликвидностью. Проблема ликвидности насколько существенна сейчас? И что это могут быть за механизмы потенциально?
М.Г. Решетников: Действительно, это заявление было сделано в ходе одной из транссессий по финансовым рынкам. Речь идет о том, что все-таки во многом наша экономика в последние годы развивалась за счет банковского сектора, и он у нас на 92 % в структуре финансирования инвестиций, имею в виду, финансовых источников. Плюс приток зарубежных денег, очевидно, существенно снизится, и нам нужно менять его географию, переходить с одних стран на другие и, конечно, значительно больше опираться на собственные ресурсы. Благо, и утечка капитала из страны сейчас значительно меньше, он остается в стране. Более того, часть из того, что было вывезено, – возвращается.
И нам надо формировать национальную финансовую систему, которая бы трансформировала эти накопления, разные по валютам, по длине, по хозяйствующим субъектам (юридические лица, физические лица и так далее), трансформировала бы их в инвестиции. И для этого нам нужно развивать фондовый рынок, причем как долговой фондовый рынок, в том числе и ту же практику облигационных займов, так и рынок долевой, то есть рынок акций, новый ИПО, предсказуемое поведение в том числе и государства на рынке и понятная дивидендная политика – то, что активно обсуждается.
И плюс создавать условия для граждан, побуждать активно инвестировать, эти инвестиционные счета третьего типа, эта идея, которая есть, различного рода налоговые послабления, чтобы люди не только в банке на депозиты вносили деньги, но и сами активно инвестировали в те инструменты, которые выпускает наш бизнес. В том числе благодаря этому мы должны обеспечить еще и перелив капитала в экономике, потому что не секрет, что у нас деньги в одних секторах копятся и есть рентабельность, а потребность и та самая структурная перестройка, она идет за счет других. И очень важно, чтобы финансовый рынок позволял эту трансформацию делать.
РБК: То есть от идеи развития счетов третьего типа государство сейчас не отказывается?
М.Г. Решетников: Она обсуждается, и Минфин эту тему активно двигает, и мы тоже это всячески поддерживаем. Более того, у нас есть такое ядро взаимопонимания: Минфин России – Центральный банк – Минэкономразвития России, но при этом есть споры. Мы, например, как Министерство экономики говорим о том, что государство в этих условиях должно больше на себя брать рисков, не только предоставлять деньги, но и давать риски в плане государственных гарантий или поручительств, и это важно. Мы отстаиваем тему, что капитальные гранты и субсидирование капитальных затрат при вводе каких-то объектов, которые нам необходимы, лучше, например, чем долгосрочное субсидирование процентных ставок. То есть у нас есть вопросы, где идет интенсивный диалог, но в целом приоритеты все понимаем, поэтому решения будут найдены.
РБК: Наверное, последний вопрос, хотя есть еще огромное количество: дедолларизация российской экономики, юанизация параллельная как протекают, на ваш взгляд, какие возможности и риски?
М.Г. Решетников: Не буду давать оценок, эти процессы идут, они идут естественно, они идут потому, что этого хочет бизнес. Что касается юаня, то на это надо смотреть, с одной стороны , спокойно, потому что у нас большой торговый оборот все-таки, он сбалансированный. Условно, плюс-минус 70 миллиардов экспорта, 70 миллиардов импорта было по 2021 году. Сейчас немножко картина может измениться. В целом, он сбалансированный, при этом, конечно, надо учитывать, что существуют ограничения на операции с офшорным юанем, где-то требуется получение согласия, в том числе и финансовых властей Китая, и так далее. Поэтому все очень непросто, и надо рассматривать не только юань, конечно, рассматривается весь перечень валют.
Надо понимать, что в конечном счете наша задача не поменять одну валюту на другую, а выстроить независимую от политики третьих стран систему, которая обслуживала бы нашу внешнюю торговлю, обслуживала бы наши туристические потоки, возможность нашим гражданам выехать и спокойно расплатиться, в том числе и рублями, или обменять на национальную валюту. В том числе и привлекать инвестиции и инвестировать за рубеж. Это задача, которую мы решаем. Какие это будут валюты, в каком соотношении и так далее, мы будем смотреть, исходя из конкретной страны, исходя из конкретной ситуации.
РБК: Жаль, не хватает у нас времени отдельно подробно поговорить про туризм, хотя бесконечно интересная тема, надеюсь, сделаем это в Москве. Максим Геннадьевич, спасибо большое, желаю Вам успеха, спасибо.
М.Г. Решетников: Спасибо!
Источник: РБК
